Долгое время представления европейцев не только о Чингисхане, но и монголах вообще были весьма фантастичны, опирались на истолкование Библии и воспринимались через призму отношений с таким привычным противником как мусульмане. Сведения о начале монгольских завоеваний наложились на легенду о существовании на Востоке царства пресвитера Иоанна. Высказывались предположения о возможности заключения союза с этим правителем против мусульман в Палестине.

Достаточно скоро европейцев ждало разочарование. Они убедились в том, что монголы вовсе не являются христианами. После покорения русских земель монгольские войска осуществили масштабное вторжение в Европу. В 1241 году монгольские армии нанесли ряд поражений войскам Польши, Венгрии, германского императора. Территории многих европейских стран, особенно Венгрии, подверглись массовому разорению.

Монголам не удалось закрепиться на этих территориях или даже поставить их под свой контроль, вынудить к выплате дани, как это произошло с русскими княжествами. Однако интерес к монгольской державе в Европе не мог не возникнуть. Естественно, что во многом этот интерес был чисто практического плана. Правители государств продолжали рассматривать вопрос о возможности антиисламского союза. Римские Папы были весьма заинтересованы в возможности крещения монголов и всех подчинённых им народов. Однако при этом неизбежно не мог не возникнуть интерес к более ранней истории монголов и личности человека, который привёл сравнительно небольшой кочевой народ к тому, что он создал могущественную державу, простиравшуюся от Китая до границ Польши. Естественно, что с монгольским государством пытаются налаживать дипломатические и торговые контакты, при этом получая всё больше сведений об основателе этого самого государства.

Многое в политике Чингисхана представлялось европейским христианам неприемлемым. В частности это была достаточно известная веротерпимость основателя монгольского государства. В религиозной терпимости видели проявление язычества, которое воспринималось с большим опасением.

Стоит отметить жанровое разнообразие источников. Среди них можно встретить и отчёты послов и, по сути, художественные произведения, к каким можно отнести, например, труд Марко Поло. Во многом это объясняется тем, что у этих источников была сравнительно обширная и весьма разнообразная аудитория.

При этом общее отношение к монголам, а, соответственно, и к Чингисхану можно охарактеризовать скорее как негативное. В крайне негативном ключе описывались многие бытовые привычки монголов, им приписывались вызывающие отвращение пищевые традиции, поедание блох, сырого и протухшего мяса.

Разумеется, образ Чингисхана всегда, так или иначе, осмысливался в контексте христианского мировоззрения. При этом весьма характерно, что сам Чингисхан, несмотря на всю масштабность его деяний и проявляемую им жестокость, не воспринимался как фигура непосредственно антихристианская. Он не выступал в роли распространителя какой-либо новой религии, не был еретиком в классическом понимании этого слова и не преследовал христиан по религиозному признаку.

Вопрос о происхождении Чингисхана и его приходе к власти, мог различно освещаться европейскими авторами. Стоит отметить, что в отличие как от монголов, так и от части мусульманских авторов, европейцы не принимали за истину никаких свидетельств, которые должны были почеркнуть уникальность происхождения Чингисхана, указать либо на его божественную природу, либо на то, что его рождение было предначертано свыше. Естественно, что такой подход не соответствовал основам христианской религии.

Ранний период жизни Чингисхана описывается весьма прозаически. У Вильгельма Рубрука, который отправился с дипломатической миссией от французского короля ко двору хана, можно найти следующее описание юности будущего героя:

Вполне возможно, что таким образом Рубрук хотел объяснить адресату своего произведения, что Чингисхан никогда не был подданным пресвитера Иоанна, слухи о царстве которого продолжали распространяться в Европе. При этом Чингисхан воспринимался уже не как этот правитель, а, наоборот, тот, кто сумел разрушить это христианское государство.

Успехи Чингисхана объяснялись частично как результат везения, а также как результат успешного объединения племён и введения новых законов. Тема законотворчества вообще будет привлекать внимание практически всех европейцев, пишущих о Чингисхане. Очевидно, что проблема создания идеального законодательства воспринималась в Европе как весьма актуальная, что вызывало желание ознакомится с зарубежным опытом.

Стоит также отметить, что сведения Рубрука опровергали гораздо более фантастическое изложение Винсента де Бове. Последний писал о том, что Чингисхан изначально находился в подчинении у императора Индии. Впоследствии он поднял восстание, победил своего сюзерена, овладел всеми его сокровищами. Характерно, что именно у де Бове появляется рассказ о том, что Чингисхан изначально ставил пред собой цель захвата всего мира. Вот как описывает де Бове события начала XIIIвека. Татары

У Рубрука упоминание об этом мотиве отсутствует. Планы Чингисхана гораздо более реалистичны.

Винсент де Бове же полагал, что после прихода Чингисхана к власти, он начал размышлять именно о захвате всего мира. Причём оценивает подобные планы европейский автор крайне негативно, приписывая Чингисхану безумие.

В этом источнике мы видим достаточно нехарактерный в целом для европейских произведений с упоминанием Чингисхана мотив. Действия Чингисхана напрямую объявляются результатом дьявольского внушения. Подобное обвинение не так уж редко предъявлялось политическим противникам, однако относительно Чингисхана его практически не использовали. Очевидно потому, что к моменту написания всех европейских источников Чингисхан был уже давно мёртв. При этом де Бове считал нужным подчеркнуть, что сами татары якобы очень сильно боятся христиан.

Вообще мотивы действий Чингисхана могли описываться европейцами порою полностью противоположно. Достаточно негативное описание Чингисхана можно встретить у Бенедикта Поляка. В своём сочинении он писал:

Очевидно, автору не показалось странным, что Чингисхану удалось осуществить захват целой страны силами всего 30 человек.

Образ Чингисхана, который начинает своё восхождение к власти в качестве разбойника можно обнаружить и у такого европейского хрониста как Плано Карпини, который посетил Монгольское государство с дипломатической миссией от Римского папы. Авторитет Чингисхана у своих соплеменников Карпини объяснял следующим образом:

Очевидно, что монголам эти занятия, по мнению Карпини, пришлись по душе. Потому, что он не замедлил добавить, что

При этом Карпини полагает, что после захвата значительной части Китая Чингисхан вполне заслуженно обладал императорским титулом.

Совсем иначе излагается история прихода к власти Чингисхана у французского автора Жана де Жуанвиля, который упоминал о Чингисхане в своём труде посвящённом рассказу о деяниях короля Людовика Святого. Главным мотивом Чингисхана в данном случае указывается стремление освободить от рабской зависимости свой народ.

Затем Чингисхан убедил всех своих соплеменников в том, что причиной их слабости является отсутствие у них единого правителя. Вполне естественно, что первым таким правителем стал сам Чингисхан.

Очевидно, что в этом изображении монгольского правителя можно усмотреть мотив оправдания абсолютного характера королевской власти, который становился всё более актуален для Европы. Жуанвиль на примере иноземной истории старался убедить французов в необходимости подчиняться своему королю.

Впрочем, ссылка на опыт Чингисхана вполне могла использоваться и как доказательство необходимости верховному правителю всегда принимать решения совместно с аристократией. У Карпини мы можем обнаружить упоминание о том, что якобы монгольский правитель принял

Очевидно, что как представитель духовной власти в лице Католической церкви, Карпини старался продвигать идею о необходимости ограничения власти светских правителей.

Схожая история рассказывается и в несколько более позднем сочинении путешественника Марко Поло. Из-за отсутствия своих собственных князей монголы вынуждены были уплачивать дань Унк-хану. Непосредственным мотивом, который подтолкнул Чингисхан к активным действиям, по мнению Поло, стало решение расселить монголов по разным частям своих владений. Венецианский путешественник отзывается о Чингисхане и его деятельности весьма похвально:

Решение о начале завоеваний соседних стран и народов в описании Марко Поло выглядит достаточно наивным. Чингисхан просто увидел, как много под его знаменем собралось народу и не нашёл ничего лучше, как начать завоевания. При этом Поло всячески старался подчеркнуть, что Чингисхан стремился во время своих завоеваний никому не причинять излишнего зла.

Вопрос о достоверности сведений сообщаемых Марко Поло о своём путешествии продолжает оставаться дискуссионным. Однако если основываться на том, что в основании своём он правдив, то столь положительно описание Чингисхана становится вполне закономерным. Ведь Марко со своим братом не просто путешествовали по владениям монголов, но, по сути, поступили на службу к хану Хубилаю и выполняли его поручения. Конечно, писал свою книгу Марко уже в Европе, однако если бы он описывал правителей из рода Чингизидов отрицательно, то встал бы вопрос о том, насколько правильным было решение работать на них. Юрченко А. Г. даже считает возможным говорить о том, что образ Чингисхана, выведенный Марко Поло, является скорее трансляцией «взгляда представителя династии Юань».

Как уже говорилось выше, большое внимание уделяли европейцы законодательной деятельности Чингисхана. В целом оценка этой деятельности была достаточно высока. Европейские авторы полагали, что монгольский правитель многое сделал для благополучия своего народа и установления гражданского мира. Вот как, в частности, о законах Чингисхана отзывается Жуанвиль.

Таким образом, можно сказать, что в изображении западноевропейских источников XIII века вряд ли можно говорить о существовании единого взгляда на личность Чингисхана. О правителе монголов писало очень много авторов, причём каждый из них стремился использовать этот образ для обоснования своих представлений о власти и законе в Европе. Поэтому Чингисхан мог изображаться и как безумный тиран, и как мудрый правитель, который много сделал для своего народа. Можно предположить, что для европейцев был важен не столько реальный Чингисхан, сколько возможность использовать его образ в своих идеологических целях.